С тобой тошно, без тебя – невозможно

[ryzhielosiny]

Название: «С тобой тошно, без тебя – невозможно»
Автор: Lost
Бета: Эндж.
Пэйринг: Кас/Дин (наглое совращение сына божьего), Сэм/Дин (как постоянное напоминание и сравнение)
Предупреждения: ООС персонажей, частично POV Дина
Рейтинг: NC-17, преимущественно за мат, PWP
Дисклеймер: Все права на сериал "Сверхъестественное" и его персонажей принадлежат Эрику Крипке
От автора: Первоначально задумывался как момент, связанный с третьей серией пятого сезона. Впрочем, ссор у братьев ведь много было.

Begin?

Все это с самого начало было глупым решением. Сущим идиотизмом. Долбанная взыгравшая гордость. После подобного сам волей-неволей будешь воспринимать себя как любителя садомазо. Ну а как еще назвать состояние, когда ты самостоятельно издеваешься над собой и причиняешь себе боль?
Вот и сейчас, сидя на переднем сидении своей машины, и сжимая руль с такой злостью, что даже пальцы онемели, Дин пытался вспомнить, как правильно называется это состояние. Да, он послал Сэма, и весь день провел к Кастиэлем, пытаясь заменить им младшего брата. Было забавно и весело, но это не Сэмми.
Парню хочется, чтобы сейчас шел дождь – это будет оправданием для самого себя, чтобы не выходить из машины. Ему хочется стать обычным маленьким ребенком, который боится грозы – чтобы спешно набрать номер брата и позвонить ему.
- Да ни черта не хочется!
Нервы сдают, а достается малышке Импале. Дин с силой долбит сжатым кулаком по приборной доске, закусывая губу и, резким движением доставая ключи, вылезает из машины, от души захлопывая дверцу. Паршиво ему, а получает ни в чем не виноватая крошка. Справедливости вообще не существует. Она, наверное, в запое – сдружилась с долбанным Сэмом и уебалась в далекие-далекие края. Да срать! У него сейчас есть две бутылки крепчайшего виски, неплохой номерок в мотеле – и все ему одному на халяву. Класс.

Спустя полчаса и одну бутылку виски приходит осознание того, что вот, блять, нихуя же не класс. Все хреново и паршиво, и ничего с этим не поделать. Хотя, почему ничего? Можно позвонить брату и…извиниться? А не пошел бы он к чертям со своими гребанными заморочками? Сученок мелкий, никогда не слушал, никогда мозгов не было. Эгоист херов.
Вот почему ему можно? Почему можно было отцу? Нет, не стоит об отце. Мертвых обижать нельзя. Хоть немного чести нужно сохранить.
Почему Сэму можно проявлять свой эгоизм и вести себя как дерьмо, а Дину нет? Что за черт, где… А, точно, справедливость же заодно с Сэмом. Ну и ладно, переживем как-нибудь.
Грустная усмешка.
- Вот именно, что как-нибудь…
Паршиво настолько, что не передать словами. Одиночество. Да, пожалуй, это слово неплохо описывает то чувство, которое съедает старшего Винчестера изнутри и заставляет его тянуться за второй бутылкой виски. Открыть её, и прямо из горла заливать это странное чувство.

Дин не знает, сколько точно прошло времени. Судя по недопитой второй бутылке виски – наверное, около двадцати минут. Впрочем, может и больше – судя по мокрой и воняющей рубашке, он просто вырубился. Что-то недовольно бормоча себе под нос, он откинул бутылку в сторону, затем, принюхавшись, и рубашку. Футболка летит туда же.
Тошно. Тошно от того, что не тошно от виски. Тошно от собственных тошнотворных мыслей. Ужасно – да, это лучше. А то от предыдущего слова тошно уже.
Все равно погано, не так. Дин уже смирился с тем, что он извращенец, идиот, и постоянно поворачивается в сторону соседней кровати. По привычке заказал двойной номер. По привычке – боже, это так ужасно. Так тоскливо, что зубы непроизвольно стискиваются, а глаза совсем по-детски зажмуриваются. И накатило до такой степени сильно, что, открыв глаза и обнаружив, что на соседней кровати кто-то сидит, было очень трудно сдержаться. Вернее, вообще невозможно.
Гордость? К чертям. Плевать, что низко, плевать на все. Все равно без него еще хуже. Задуматься о происходящем получается только тогда, когда «накатило» немного прошло. Только тогда Дин понял, что на поцелуй не отвечают, не отпихивают – вообще ничего не делают. Да и плечи какие-то маленькие, не сэмовские.
Только тогда пришло осознание, какая ошибка была совершена. Не сказать что фатальная, но весьма приличная. Открыв глаза, Дин чуть отстранился, не решаясь разжать пальцы на плечах. Он внимательно вглядывался в лицо, точнее, в глаза ангела сквозь полумрак. Кас спокоен, хотя пребывает в недоумении. И его можно понять – не каждый раз на тебя набрасываются охотники за нечистью, и целуют с такой страстью и желанием, что даже такой тюфяк в этом деле, как ангел, может понять, что его явно с кем-то перепутали. Дин не хочет позволять Касу додумывать, с кем он его перепутал, да и возникнувшее возбуждение проходить не хочет. Он же пьян? Так что нормально, прокатит. Спишет, простит, забьет – плевать, ведь все это будет утром. Потом можно жалеть. А сейчас… пусть заменяет Сэма целиком.
- Дин?
Это даже забавней чем могло показаться. В голубых глазах непонимание, брови чуть нахмуренны, но никакого сопротивления. Дин стягивает с него фирменный плащ, пиджак, рубашку, кратко задевая ладонью кожу. Все это он спокойно откидывает в сторону второй кровати, внимательно смотря в глаза Кастиэлю, не в силах убрать с собственного лица похотливую улыбку. Да, это не Сэм. Это совсем не Сэм, даже рядом не стоял, но…блядь.
Именно ею ощущает себя Дин, стаскивая с Каса штаны и откидывая их в направлении «нахненужно». Туда вскоре отправляется и нижнее белье. Взгляд снова непроизвольно поднимается к лицу ангела и… Боже, это действительно ангел. Невозможно представить, что у нормального человека после того, как его нагло раздели, может остаться такое лицо. А этот хрен может. Вопрос чести, что ли.
Нет, Дин действительно убился бы об стену или разбил переднее стекло своей крошки, если бы и во время минета у Каса не изменилось выражение лица. Благо, подобной участи его красавице пришлось избежать – все-таки, тело у ангела земного происхождения.
Винчестер старается не думать, что делает это с обычным работником радио, или кем там был Джимми. Он совращает ангела, он сосет у ангела, и этот пернатый, откинув голову назад, начинает постанывать. Еще несколько минут умелой работы языком – и вуаля. Руки Каса с жадностью впиваются в короткие волосы Дина, не позволяя от себя отстраниться, пока тот кончает ему в рот. Почти как Сэм. Почти.
Пару секунд назад он стоял перед ангелом на коленях, и это задевает гордость парня. Как-то символично, что ли. Зато греет душу то, что он заставил Каса издавать звуки, от которых сам сын Господень, видимо, до сих пор в шоке. Но этого кажется недостаточно. Слишком мало.
Дин нетерпеливо забирается на кровать, быстро упираясь спиной в немного жестковатый матрас, и тянет за собой Кастиэля, спешно перехватывая его руку, которая не успела упереться в кровать. Он не позволяет Касу нависнуть над ним так же, как любил делать Сэм – слишком жестоко. Вместо этого он, все еще доминируя, заставляет ангела сжать рукой свой член, начиная неторопливо двигать ею. Можно было бы и словами попросить, но говорить совершенно не хочется. Они с…
Забудь, это все равно не он. Просто наслаждайся.
Следовать этим словам становится немного легче, потому что смекалка у Каса, очевидно, неплохо развита, и в помощи со стороны Дина он уже не нуждается. Все равно мало. Слишком нерешительно, нет напора как с…
Это начинает раздражать, в самом деле. Нельзя же все время думать только об одном человеке и сравнивать его со всеми. Впрочем, эти мысли исчезли, как только ангел решил полностью отдаться похоти. Скорее всего, похоти Дина – её и не на двоих хватило бы. Полностью отдаваясь этому ощущению, дугой рукой Кастиэль мягко и довольно опасливо прошелся по телу Винчестера – с торса к груди, затем к шее…
Посылая нафиг все сравнения, которые тут же возникли, Дин подчинился долбанному выработанному из-за кое-кого рефлексу. Он вобрал проскользнувшие вверх по подбородку пальцы в рот, с жадностью облизывая их. Забавно, что Касу, судя по довольному выдоху, это понравилось даже больше, чем минет. Ну, просто в обсасывании пальцев у Дина больше практики было.
- Кас, пальцы. Войди в меня пальцами. Там, внизу.
Голос хриплый, но все равно создается впечатление, что Винчестер всеми силами давит в себе смешок. Так оно и есть – Дин на какое-то мгновение представил выражение лица брата, если бы он попросил Сема, такое сделать. Вот это была бы удовлетворенная мина. Самооценка у этого шпингалета нехило повысилась бы. Возможно, даже кончил бы от удовольствия.
К счастью, ему никогда не надо было что-то говорить – в этом смысле Сэм сам все делал вовремя и точно. Иногда, конечно, перебарщивал, но в принципе это был всегда едва ли не самый идеальный секс. Во всяком случае, когда Сэмми молчал. Как только он раскрывал рот, все катилось к чертовой бабушке.
Нет, разве это нормально, когда тебе на ухо шепчут, как ты дорог, еще и про любовь что-то вякают? Дин ему что, баба, которой нужна любовь до гроба? Блять. Трахаться – это одно, а за текстом, тем более таким, надо следить. Иногда, если бы не движения Сэма, Дин уверен, у него от этой чуши стояк пропал бы.
С губ срывается горячее дыхание. Небесный солдат? Нет. Кукла для секса уж тогда. Беспрекословная и, судя по возобновившемуся у Каса стояку, не совсем потерянная для убогого человеческого общества. Весьма неплохо, но все равно мало.
Честно, Дин хотел бы остановиться, но блятькакжеонзол на брата. За подобное прощать нельзя. А старшему Винчестеру подобное совращение святых пернатых все равно сойдет с рук – сказано же ему спасти. А если нет – ничего, в аду знакомых много.
Снова приходится произносить то, что никогда не было озвучено перед Сэмом, хотя тот не раз повторял, что безумно хочет это услышать. Вот не сказал бы – может, и услышал бы. А так пусть обломится. У нас все-таки закалка сильная…была когда-то.
- А теперь просто войди в меня, Кас… Кас! Чтоб тебя! Вытащи свои пальцы и войди в меня. Не строй такие глаза! Ну?! Давай уже!
Жадный вдох – и приходится заткнуться, с силой стиснув одной рукой простынь под собой. Другой он удерживает ангела за плечо, сжимая его практически так же, как и руль машины некоторое время назад. Слова Каса о боли и о том, что нужно остановиться, пробегают мимо ушей. Это задний, совершенно ненужный фон. А вот его вдохи и выдохи, это возбужденное и такое несдержанное, голодное сглатывание… Блять, сводит с ума, практически так же, как…
- Сэм.
Одними губами, незаметно, безмолвно, самому себе. Бедра нетерпеливо двигаются навстречу члену Каса, который – славатебегосподи – додумался ускорить темп и вести себя более раскрепощено. Это радует и дает краткий перерыв.
Хотя, о чем это он? Перерыв? Бред. Дин с самого начала всего этого думал только об одном человеке, и пытался скрыть это только из-за чувства гордости, а сейчас…
- Сэмми…
Уже шепот. Тихий, но если немного поднапрячься, можно разобрать. Плевать. Рука перестает сжимать ненужную в данный момент наволочку, цепляясь за шею ангела и заставляя того нагнуться к себе. Дин целует его с такой жадностью, будто это последнее, что ему даровано совершить в своей гребанной жизни.
- Сэм.
Внятно и очень просто. Накрыло окончательно, и выбираться, выплывать, сопротивляться этому ощущению Винчестер не собирается.
Дин трется скулой о небритую щеку Каса, жадно обнимая его, пальцами пересчитывая позвонки. Он податливо двигает бедрами, подстраиваясь под его ритм движений.
- Сэмми. Сэм. Сэмми…
Это действительно какой-то бред. Ужасное безумие, но черт, как же сейчас хорошо. Это возбуждение, эти движения – не властные, а напротив, аккуратные и заботливые. Казалось бы бредом заботиться о ком-то, трахая его, но, видимо, на бреде и держится этот несчастный мир. Дин продолжает пересчитывать позвонки на спине Каса, стараясь не задумываться о том, что плечи не такие большие, а волосы не такие длинные и мягкие, какими должны быть. Он снова трется о щеку и податливо отвечает на поцелуй, который требуют чужые губы. Темп нарастает, чужая рука сжимает возбужденный член Дина еще сильнее, не щадя его и быстро доводя до оргазма. Какие-то пару секунд до пика, а самоконтроль все же успевает полететь ко всем чертям, поэтому Дин подается долбанному порыву.
- Я не могу без тебя.

Устало выдыхая, Винчестер спокойно закатывает глаза и кратко хмыкает, по-дружески похлопывая упавшее, тяжело дышащее и все еще не вышедшее до конца тело Кастиэля. Он ловит себя на мысли, что по нескольким причинам пока не хочет отпускать от себя это тепло.
А с Сэмом всегда была только одна, зато намного важнее прочих.
- Как бы поздравляю.
Голос слишком глухой. В ответ только тяжелое дыхание, но Дин никуда не спешит и спокойно ждет. Сморгнув, он поднимает взгляд на белый потолок, кратко ухмыляясь из-за осознания, что обнимает Каса просто по привычке.
- С чем, Дин? С чем ты меня поздравить хочешь?
Был бы он Сэмом или какой-то другой девкой, Винчестер вякнул или хотя бы подумал, что это очень мило звучит и выглядит. Но вместо этого парень продолжает ухмыляться, снова по-дружески хлопая ангела по спине.
- С потерей девственности и невинности, Кас. Ты теперь совсем взрослый!
Дин готов поклясться, что ангел хмыкнул, явно подражая повадкам старшего Винчестера. И это просто не может не радовать. Кастиэль приподнимает свой торс, опираясь руками о кровать, и плавно выходит из Дина, словно бедный родственник усаживаясь на край кровати. Еще и руки на колени сложил, потупив взгляд в пол – очевидно, для пущего эффекта. Дин слабо усмехается, опираясь на локти и приподнимаясь. Его взгляд ясно говорит – ой бля, я выебал ангела, и похуй, что был снизу. Кас не смотрит на него, а Винчестер уверен, что если бы и смотрел, то все равно не понял бы смысла этого взгляда. В отличие от некоторых зубрил.
Покачав головой и чуть прижмуриваясь, Дин достает из-под себя одеяло, накрываясь. Затем тянется к Кастиэлю, утягивая его следом, в тепло.
- Только не пойми неправильно. Просто на утро зад болеть будет, а ты должен будешь его вылечить.
На самом деле, парень просто не хотел оставаться один. Это был его самый страшный и жуткий кошмар. Всегда, и сейчас в частности. Но просить о подобной услуге ангела он не собирался. Не смотря на желание спать, гордость бодрствовала, и весьма неплохо, кажется.
Дин знал, что как только он закроет глаза, Кастиэль исчезнет. Вероятность была… А, к черту. Вот был бы Сэм, смог бы правильно проценты поискать. Сэм… Это какое-то наваждение. С этой мыслью парень и вырубился, не забывая при этом властно обнять все еще находящегося в постели мужчину, который с искренним состраданием несколько минут наблюдал, как шевелятся губы Дина, повторяя имя младшего брата.